Разделы


Свобода или необходимость?
Страница 2

Материалы » Проблема свободы в философии Достоевского » Свобода или необходимость?

Человеческая природа никогда не может быть рационализирована, всегда остается некий иррациональный остаток, и в нем – источник жизни. И в обществе всегда присутствует иррациональное начало, и человеческая свобода, которая стремится, чтобы "по своей глупой воле пожить", не допустит превращения общества в муравейник. Здесь обнаруживается у Достоевского обостренное чувство личности и глубокое недоверие к любому окончательному устроению человеческой судьбы.

В то же время Достоевский открывает трагическую диалектику свободы. Оказывается, в своеволии в конечном счете истребляется свобода и отрицается сам человек. Родион Раскольников в "Преступлении и наказании" испытывает границы собственной природы, человеческой природы вообще. Он думает, что все можно, и хочет испытать свое могущество. Можно ли ради блага заведомого большинства людей убить ничтожную старушонку-процентщицу, которая ничего, кроме зла, не причиняет людям? Этот же ход рассуждений повторится в "Братьях Карамазовых" относительно Карамазова-отца – "Зачем живет такой человек? ". Но обнаруживается, что не все дозволено, потому что природа человека сотворена по образу и подобию Божьему и всякий, даже самый зловредный из людей, имеет безусловное значение и безусловную ценность. И когда человек в своем своеволии истребляет другого человека, решая сам быть высшим судией, он истребляет самого себя, перестает быть человеком, теряет человеческий образ. Происходит распад личности. Выясняется, что любая конкретная человеческая жизнь стоит больше, чем облагодетельствование будущего человечества, и никакие "возвышенные" цели не оправдывают преступного отношения к самому последнему из ближних.

Достоевский также показывает, что человек, начинающий в своем своеволии сам решать, что есть добро и что есть зло, как раз перестает быть свободной личностью и становится ведомым как бы посторонней силой. Так, Родион Раскольников превращается в пленника собственной "идеи", его поведение, несмотря на все внутренние борения, в целом предсказуемо, как траектория движения механического тела в поле тяготения. Люди, выбравшие своеволие, сами превращаются в объект использования и манипулирования. Кириллов, Ставрогин, Шигалев в "Бесах", стремящиеся стать по ту сторону добра и зла, используются Петром Верховенским в своих преступных комбинациях наподобие шахматных фигур. Иван Карамазов, бунтующий против несовершенства земного мира и Бога как творца этого мира, становится идейным соучастником преступления Смердякова.

Опыт героев Достоевского показывает невозможность решения антиномии человеческой свободы чисто умозрительным, рассудочным путем. Родион Раскольников, признавшись в убийстве и попав на каторгу, остается в состоянии отчуждения от мира и окружающих его людей. Его мысль продолжает ходить по кругу прежних рассуждений о благодетелях человечества, способных вынести преступление, и он страдает оттого, что не оказался достаточно сильным и пришел с повинной.

Он не понимает, какая сила заставила его жить, когда он стоял над рекой, и почему он не смог ее одолеть. Достоевский пишет: "Он . не мог понять, что уж и тогда, когда стоял над рекой, может быть, предчувствовал в себе и в убеждениях своих глубокую ложь. Он не понимал, что это предчувствие могло быть предвестником будущего перелома в жизни, будущего воскресенья его, будущего нового взгляда на жизнь"[3]. Действительно, невозможно логически понять, что может помешать человеку как свободному существу распоряжаться своею собственной или чужой жизнью. Но то, что Раскольников не смог покончить с собой, означает, что в самих этих вроде бы логически безупречных рассуждениях присутствует ложь.

Раскольников выходит из состояния отчуждения через любовь к Соне. "Как это случилось, он и сам не знал, но вдруг что-то как бы подхватило его и как бы бросило к ее ногам. Он плакал и обнимал ее колени. В первое мгновение она ужасно испугалась, и все лицо ее помертвело. Она вскочила с места и, задрожав, смотрела на него. Но тотчас же, в тот же миг она все поняла. В глазах ее засветилось бесконечное счастье; она поняла, и для нее уже не было сомнений, что он любит, бесконечно любит ее и что настала же, наконец, эта минута . "[4]. Таким образом, решение антиномии свободы все-таки есть, но состоит оно в выходе за пределы навязчивых рассуждений о своей собственной свободе и в открытии в другом человеке не объекта моей личной свободы, но бесконечной ценности.

Страницы: 1 2 

Похожие статьи:

Традиции готического романа Рэдклиф в литературе XIX – XX веков
Готический роман – явление переходной эпохи предромантизма. Многие из художественных приемов переходной эпохи впоследствии подхватываются и ассимилируются художественными системами последующих этапов культуры. Структура готического роман ...

«Задумываться о будущем я начал рано...». Годы учения. Переезд в Петербург
Вначале Николай учился в Полтавском уездном училище (1818-1819), потом брал частные уроки у полтавского учителя Гавриила Сорочинского, проживая у него на квартире, а в мае 1821 поступил в только что основанную Нежинскую гимназию высших на ...

Поступление и учеба в Царскосельском лицее.
В результате отношения обострились настолько, что двенадцатилетний мальчик изо всех домашних чувствовал привязанность только к сестре и с удовольствием покинул родительский дом. Пушкина думали отдать в Иезуитскую коллегию в Петербурге, г ...