О войне Уэллс немало пишет и в романе «В дни кометы». Здесь уязвимость Великобритании уже приобретает более явственные и конкретные черты. В романе не раз говорится об опасности немецкого флота (и отдельно подводных лодок), выливающейся в гибель английских кораблей. Одним словом, Уэллс призывает серьезнейшим образом задуматься об укреплении как военных, так и моральных сил нации. Телефонный робот телефонный робот.

Возвращаясь к вопросу о том, считал ли Уэллс войну неизбежной, мы видим, что в романах конца XIX века она не представляется ему невозможной, наоборот он чувствует ее приближение. Однако это еще не твердая уверенность в ее неизбежности. Она проступает в романах «Война в воздухе» и «Освобожденный мир», относящихся уже к началу XX века.

В них война уже не предстает как неожиданное нападение извне, а является обусловленной самим ходом исторического развития. Здесь необходимо выделить несколько направлений.

Во – первых, научно-технический прогресс. В «Освобожденном мире» Уэллс рисует впечатляющую линию развития, начинающуюся с первобытного человека, который «щурясь, смотрел на солнце и мечтал поймать его в ловушку, заколоть копьем, когда оно уйдет в свое логово за дальними холмами», до проблемы радиоактивного распада тяжелых элементов, решение которой в 1933 году автор приписывает ученому по фамилии Холстен. И это не просто череда открытий и изобретений отдельных гениев, это общая парадигма человеческой истории: «История человечества – это история обретения внешней мощи». Изобретение Холстена приносит огромные изменения, не затрагивающие, однако политической сферы. В результате в руках посредственных государственных деятелей оказывается оружие огромной мощи. В этом противоречии между устаревшей политической системой и огромным техническим потенциалом Уэллсу видится возможность развязывания «последней войны».

Соответственно вторым направлением исторического процесса, в ходе которого выявляется неизбежность войны, является политическое и социальное развитие. Система государств, разделенных границами, стремящихся к их перекройке и изменению, преследующих свои эгоистические цели не отвечает новым условиям времени. «Управление было тормозом в руках энергичных фракций, прогресс шел вне общественной деятельности и вопреки ей, а законодательство представляло собой запоздалое и до предела искаженное признание {настоятельных} потребностей…». Среди синдромов надвигающейся войны Уэллс говорит о наращивании сил армий и флотов, накоплении разрушительных сил шовинизма, взаимного недоверия, расового антагонизма, развитие вредной и беспринципной прессы

Таким образом, Уэллс рассматривает будущую войну не просто как очередное вооруженное столкновение между государствами, он видит в ней неизбежное следствие исторического развития на протяжении длительного периода. Война предстает как рубеж в истории, как точка отсчета новой эпохи (подробнее о ее последствиях будет сказано в главе 4). Эти две мысли – о неизбежности войны и ее значении как колоссальной вехи в истории человечества – Уэллс выразил в одной фразе: «Могло ли человечество предотвратить катастрофу войны в воздухе? Праздный вопрос – не менее праздный, чем вопрос о том, могло ли человечество предотвратить крушение, превратившее Ассирию и Вавилон в бесплодные пустыни, или эти медленные упадок и разложение общества, которыми завершилась глава о Римской империи!»

Однако у «неизбежности» войны, признаваемой Уэллсом есть и другая сторона. Уэллс предстает не просто сторонним и объективным наблюдателем за ходом истории (хотя герой автора, от имени которого ведется повествование, пишет о событиях, для него уже прошедших, но на самом-то деле рассуждения самого Уэллса обращены не в прошлое, а в будущее). Он не только пишет о неизбежности войны, но в определенном смысле ждет ее. Война, несмотря на весь свой ужас и разрушения, становится необходимой фазой в преодолении противоречий старого общества и рождения общества нового. Герой «Освобожденного мира» Марк Каренин говорит следующее: «Он (т.е. мир до войны – М.И.) мучительно жаждал освобождения, и, быть может, ничто уже не могло освободить его и оздоровить, ничто, кроме ярости и насилия атомных взрывов. Вероятно, они были необходимы»

Похожие статьи:

Преодолевший футуризм
В. Шершеневич представляет собой тип поэта-исследователя: ему недостаточно просто заниматься творчеством. В. Брюсов и многие другие критики отмечали тот факт, что проблемы теоретического плана очень часто заслоняли для В. Шершеневича прак ...

Заключение. Вклад Булата Окуджавы в литературу ХХ века.
В нормальном обществе существованием таких, как Окуджава, дорожат. Дорожат уже потому, что оглядываются, боятся: что подумает, что скажет? Дорожат, как и положено дорожить находящимся наготове чувством стыда — этим первичным признаком чел ...

Источниковедческий раздел
Прежде чем приступать к анализу отдельно взятых источников необходимо решить более общий вопрос: в чем специфика и особенности работы с художественными произведениями Герберта Уэллса при решении данной исторической проблемы. В учебнике дл ...