Но возможна и другая мотивация предательства. Читая повесть, мы не можем избавиться от ощущения, что миссия Иуды предопределена. Ни один из учеников Иисуса не смог бы вынести такое, не смог бы добровольно принять такую участь. У Андреева образы других учеников – лишь символы. Так, Петр ассоциируется с камнем: где бы он ни был, что бы он ни делал – везде используется символика камня, даже с Иудой он состязается в кидании камней. Иоанн – любимый ученик Иисуса – это нежность, хрупкость, чистота, духовная красота. Фома прямодушен и недоверчив. Даже глаза Фомы пусты, прозрачны, в них не задерживается мысль. Так же символичны образы других учеников: никто из них не смог бы предать Иисуса, навечно поставив на себе клеймо предателя. Иуда – вот тот избранник, которому выпала эта участь, и только он способен на сотворчество в подвиге Иисуса – он тоже приносит себя в жертву. Заранее зная о том, что он предаст Иисуса, совершит такой тяжкий грех, он борется с этим: лучшая часть его души борется с предначертанной ему миссией. И душа не выдерживает: победить предопределение невозможно. Иуда предает Иисуса. Но делает это не ради денег, не из зависти, не из ненависти, а из любви к учителю. Предавая Христа, Иуда спасает его идею (ведь для того чтобы в неё поверить, людям нужно чудо – воскрешение после мученической смерти), навсегда становясь предателем и обрекая себя на вечные проклятия и ненависть. А те, кто говорил и клялся в любви к Иисусу, на деле оказываются трусами и лжецами, отрекшимися от Христа, почувствовав опасность.

Говоря о поэтике имморализма в повести «Иуда Искариот», следует обозначить тот факт, что Иуда, как и доктор Керженцев, наделен некоторыми чертами ницшеанского «сверхчеловека», который по Ницше должен находиться за гранью добра и зла. Тем самым, по мнению некоторых исследователей, Андреев несколько «исправляет» подвиг Христа, уравнивая философскую и этическую значимость позиций Иуды и Иисуса. «На самом деле, – пишет профессор И. Московкина, – если интеллектуальные возможности Иуды и Христа, с точки зрения Андреева, равноценны, то их этическая оценка различна, хотя и не проста. В Иуде писателя привлекает активное бунтарское начало, отсутствующее в Иисусе. Но <…> оправдывая самопожертвование во имя идеи, считает недопустимым расплачиваться за неё чужой жизнью. Поэтому, хотя на долю Иуды и Христа выпали одинаковые по силе мучения и страдания, один из них вошел в историю как мессия, а другой – как предатель. Андреев еще раз отказывает «сверхчеловеку» в его претензиях на владение истиной и показывает губительность его идеи для самого претендента на роль человекобога» [10, с. 9].

Итак, в XX веке особую актуальность приобретает философия Фридриха Ницше. Основными моментами в его учении были имморализм (стремление оказаться по ту сторону добра и зла), субъективность восприятия устоявшихся понятий и норм, отрицание религии (афоризмом стало высказывание Ницше о том, что «Бог умер») и концепция «сверхчеловека».

Частично эти мотивы нашли отражение в русских прозаических произведениях начала XX века, но каждый из авторов подавал их в своей интерпретации.

Так, например, субъективность восприятия устоявшихся моральных принципов и норм мы находим в «Тяжелых снах» Федора Сологуба, в рассказе Леонида Андреева «Иуда Искариот» ярко выражена относительность понятий предательства и любви.

Схожее с ницшеанским пониманием религии мы находим в романе «Санин» Михаила Арцыбашева. Христианская религия, лишенная естественности, так как она строится на тех самых идеях, которые зачастую противоречат самой человеческой природе, относится к тем предрассудкам, которые уже давно устарели, если вообще имели смысл. Хотя и следует заметить, что атеистом герой Арцыбашева не является.

Также в «Санине» в концепции «естественного человека» реализуется учение Ницше о «сверхчеловеке». Санин обладает всеми теми достоинствами, которыми, по мнению Арцыбашева, должен обладать человек. В Санине он видит человека будущего, способного преодолеть все препятствия, возникающие на пути человечества.

В произведениях Андреева тоже звучит мотив «сверхчеловека», автор отказывает своим персонажам в их стремлении занять место человекобога. Иуда Искариот не может быть сверхчеловеком, так как сверхчеловек не лишен собственного понимания морали, но даже самое субъективное её восприятие не позволяет жертвовать чужой жизнью и ставить эксперименты, замешанные на чужой крови. Еще один претендент Андреева на роль сверхчеловека – доктор Керженцев также остается только претендентом. Так как сверхчеловек –это, в первую очередь, человек в духовном и физическом отношениях превзошедший возможности человеческой природы и представляющий собой качественно иное, высшее существо. Ему, этому «Новому Богу», подчиняются более слабые люди, и он один обладает Волей и Властью. Но превосходство Керженцева над «людишками», объятыми вечным страхом перед жизнью и смертью, оказалось мнимым, это всего лишь мания шизофреника.

Похожие статьи:

Жанровые и художественные особенности
Подавляющее большинство сочинений Хиркати посвящено теме любви. Основное содержание этой темы - человеческая любовь, доставляющая влюбленному не только отраду, усладу, блаженство, но и, как это не парадоксально, страдание, душевные муки. ...

Писатель Борис Екимов о счастье и смысле жизни.
Размышляя о героях рассказов Бориса Петровича Екимова, мы задумывались о том, как же понимает счастье и смысл жизни сам писатель? 16 февраля 2007года состоялась встреча литератора со школьниками, на которой мы присутствовали. Он поделилс ...

Сущность творчества Горького
Горький подверг переоценке старые духовные ценности под знаком новых идей, расширил границы художественного познания действительности. Он ориентировался на нового читателя из народа – «пытливого и жадного до книг» - и стремился пробудить ...