«…Эти измерения фактически не противоречат друг другу, не конкурируют, но, скорее, взаимодополняют друг друга. По Пелевину, вопрос о любой иерархии реальностей, о том, что первично и что вторично, выглядит абсурдным… Герои Пелевина между тем почти не сомневаются в условности, призрачности своего бытия…

Что ж, царство иллюзий в ближайшем родстве с сонным царством. А фаза бодрствования становится адекватна смерти и распаду…Именно счастливая шизоидная, сонная, бредово-наркотическая раздвоенность или даже растроенность бытия-сознания является здесь гарантом некоей условной стабильности. Призрачные альтернативы, из множества которых никогда не будет извлечен одинокий выбор, придают пелевинским конструкциям определенный смысл и гармонию. Иллюзорная вселенная существует, пока она не поддается однозначной трактовке и уворачивается от четких дефиниций – загнанная в клетку здравого смысла, эта нежная птичка гибнет в одночасье».

«Пелевин… с редкой настойчивостью повторяет из текста в текст ситуацию неравенства субъекта самому себе, - такую мысль высказал Вячеслав Курицын в статье «Великие мифы и скромные деконструкции» – Для героев Пелевина, очевидно, актуален момент «двойного присутствия», и не-единства (не-музейности) личности»[xxviii].

Примечательно, что Пелевин не только моделирует новые реальности и миры «на пустом месте» – он обращает действительную историю в альтернативу нашего времени, ее изнанку.

«Действие романа «Чапаев и Пустота» совершается-таки в эпоху Гражданской войны и в наши дни, и эти две эпохи «рифмуются», сополагаются и отражаются одна в другой» (Ирина Роднянская, «…И к ней безумная любовь…»).

«То центр управления советской Россией находится в подземельях под Кремлем («Повесть огненных лет»), то перестройка возникает в результате мистических упражнений уборщицы Веры Павловны, сосланной после смерти в роман Чернышевского за «солипсизм на третьей стадии». Грань между жизнью и смертью размыта: так, герои «Вестей из Непала» и «Синего фонаря» вдруг начинают понимать, что они – мертвецы. Но, по мнению Пелевина, в наших силах осознать иллюзорность своей жизни и выйти навстречу подлинному Бытию» (цитата из эссе Сергея Кузнецова «Виктор Пелевин. Тот, кто управляет этим миром»)[xxix].

Примечательный взгляд на природу полиреалистичности в прозе В. Пелевина и свежие наблюдения по этому поводу обнаруживает критик Анна Соломина, в рецензии на сборник «Желтая стрела», озаглавленной «Свобода: надтекст вместо подтекста».

«Пелевин создает свои миры, каждый из которых – полноценный пример бытия со скрупулезно подобранными деталями и концептом; способными убедить читателя в достоверности такой вселенной. Детали же – это вещи и понятия, по которым можно узнать или (что важнее) признать в этом мире свою жизнь: скажем, книга Пастернака «На ранних поездах», гребенщиковский «Поезд в огне», надпись на стене «Локомотив - чемпион» - все это вычленено из огромного слоя железнодорожной культуры и поставлено на свои места в «Желтой стреле», как если бы было найдено в Интернете на слово «поезд».

…повести «Желтая стрела» и «Затворник и Шестипалый» крепко сцеплены между собой в первую очередь этим авторским приемом, с помощью которого создается модель мира , где все внешние атрибуты и внутренне назначение подчинены одной тематике, будь то бройлерный комбинат или поезд»[xxx].

Уже упоминавшийся Александр Генис назвал Пелевина «бытописателем пограничной зоны»: «Окружающий мир для Пелевина - это череда искусственных конструкций, где мы обречены вечно блуждать в напрасных поисках "сырой", изначальной действительности. Все эти миры не являются истинными, но и ложными их назвать нельзя, во всяком случае до тех пор, пока кто-нибудь в них верит. Ведь каждая версия мира существует лишь в нашей душе, а психическая реальность не знает лжи.

Похожие статьи:

Воспитание чувств. Роман (1869)
Фредерик Моро — сын провинциальных буржуа, пытающийся утвердить себя в Париже. В 1840 г. восемнадцатилетним студентом, возвращаясь на речном пароходе из столицы к матери, он сводит знакомство с парижским торговцем художественными изделиям ...

Шарлотта Бронте как мастер пейзажа
Шарлота Бронте проявила себя как блестящий мастер пейзажа. Она видела мир глазами художника, да она и была не только писателем, но и художником. Прекрасна и бесконечно разнообразна, описанная в ее романе природа северной Англии, все эти в ...

Жанр лирической миниатюры в творчестве Бунина начала 900-х гг.. Жанровые особенности лирической миниатюры Бунина
Главное направление, по которому развивалось бунинское творчество в лирических миниатюрах, заключалось в сочетании лиризма стиля и психологического саморазвития характера, анализа и синтеза, Бунин был завершителем целого периода русской ...