В последние часы Марфы Яков думает о ней, как о клиентке, а до этого не думал о ней вообще. Теперь у него появился профессиональный интерес, делает гроб («Хорошая работа!»), а затем со вздохом заносит 2 рубля 40 копеек в свою книжку в статью убытков. Бронза смотрит на мир сквозь бухгалтерские счета. Даже пробудившееся у него в конце рассказа ощущение красоты внешнего мира не мешает ему оценивать эту красоту с точки зрения материальной выгоды: «он недоумевал, как это вышло так, что за последний срок или пятьдесят лет своей жизни он ни разу не был на реке, а если, может, и был, то не обратил на нее внимания? Ведь река порядочная, не пустячная; на ней можно было бы завести рыбные ловли, а рыбу продавать купцам, чиновникам и буфетчику на станции и потом класть деньги в банк».(303)

И Пушкин и Чехов в своих произведениях достигают одного итога: преодоление отношения к людям, как к клиентам, и в результате – очеловечивание героев. Только у Пушкина это показано как результат, а у Чехова – как процесс.

Сознание захмелевшего Андрияна раздваивает действительность на явь и вымысел, когда же они снова совпадают и мир становится единым, герой уже не тот, что прежде. «Гробовщик» начинается с угрюмости Андрияна, а заканчивается его веселым настроением. Если судить о герое по первым строчкам, то можно предположить, что только смерть купчихи способна привести его в хорошее расположение духа. Но в конце истории оказывается, что Трюхина жива, и гробовщик становится весел и даже рад, что похорон не было. Его мысли обращены теперь не к смерти и клиентам, а к живым и близким: “скорее чаю, да позови дочерей”- последние слова повести (87).

В видении после похорон жены Марфы Якову «какие-то морды шепчут ему про убытки: «Вечером и ночью мерещились ему младенчик, верба, рыба, битые гуси, и Марфа, похожая в профиль на птицу, которой хочется пить, и бледное, жалкое лицо Ротшильда, и какие-то морды надвигались со всех сторон и бормотали про убытки» (304). В размышлениях прозаического чеховского гробовщика появились надвигающиеся морды как отголоски видений пушкинского гробовщика. Якова Бронзу обступают его «материализованные» мысли, как Андрияна – его «клиенты», пришедшие на новоселье, и возникает та же «дьявольщина» наваждения. Младенчик, верба – это из воспоминаний Марфы о прошлом, которым Яков не верил и говорил: «Это тебе мерещится» (301). Этот мир, которого для Якова будто и не было, но ночью он сам об этом вспоминает, и ему тоже начинает мерещиться: «Вечером и ночью мерещились ему младенчик, верба…» – до надвигающихся морд. Раздвоившееся сознание Якова создает двоемирие с пушкинскими предметами: реальность убытков и наваждением, именуемым у Пушкина «дьявольщиной»

В рассказе Чехова с наваждения начинается процесс преображения Якова. Постепенно он вспоминает то одно, то другое из прошлой жизни с Марфой, когда их связывала что-то человеческое. Так он выходит на новый уровень отношений с людьми, что показано как итог на примере его изменившихся отношений с евреем Ротшильдом. Итог тем более знаменательный, что Ротшильд был для него самым ненавистным из людей. Ротшильд впервые становится интересным Якову как человек – и даже не просто человек, а «брат». «Захворал, брат», - говорит ему Яков, и это слово в чеховском тексте особенно полновесно: оно делает невозможным упоминание уличного прозвища гробовщика, которого теперь в рассказе называют только Яковом. Яков перестает быть «Бронзой», очеловечивается, и тому дается свой ряд примет: он плаче, говорит с Ротшильдом «ласково» и т.д. Под «бронзой» обнаруживается душа, которая потом переходит в музыку и остается жить в печальной мелодии, продолжающей звучать в городе.

Похожие статьи:

Некоторые направления эволюции агиографического жанра
Жанровые смены в литературе осуществляются обыкновенно двумя способами. Старый жанр может перестать развиваться и обновляться, его форма шаблонизируется, а приемы застывают, механизируются. Вслед за этим происходит последующее отрицание ж ...

Ярмарка тщеславия. Роман без героя Проза (1847—1848)
Англия, начало XIX в. Европа воюет с Наполеоном, но это не мешает множеству людей, одержимых честолюбием, продолжать погоню за мирскими благами — состоянием, титулами, чинами. Ярмарка Тщеславия, Базар Житейской Суеты бурлит денно и нощно ...

Символизм и футуризм в творческом сознании В. Шершеневича
В. Шершеневич представляет собой тип поэта-исследователя: ему недостаточно просто заниматься творчеством. В. Брюсов и многие другие критики отмечали тот факт, что проблемы теоретического плана очень часто заслоняли для В. Шершеневича прак ...