Разделы


Символы, не связанные с образом дома
Страница 3

Материалы » Символы в драматургии А.П. Чехова » Символы, не связанные с образом дома

Остается не законченным и другое представление об огне как символе смысла жизни. Об этом говорит Астров в «Дяде Ване»: «Знаете, когда идешь темной ночью по лесу, и если в это время вдали светит огонек, то не замечаешь ни утомления, ни потемок, ни колючих веток, которые бьют тебя по лицу . Я работаю <…> как никто в уезде, судьба бьет меня не переставая, <…> но у меня нет огонька» [502]. Он – талантливый врач, занимается науками, делает операции больным, ради интереса составляет картограмму уезда, но за десять лет он обрастает деревенской скукой, не стремится ни к карьере, ни к почестям. По мнению З.С. Паперного, «сравнение с “огоньком” говорит о жизни без страсти, без любви, без веры, оно связано с общей атмосферой жизни героев, с их самочувствием, тонусом, настроением».

Центральное положение в пьесе «Три сестры» занимает образ пожара (начало третьего действия). Он проходит фоном всего действия, выявляя особенности личности всех героев. М.М. Одесская считает, что этот сильный эсхатологический символ в пьесе становится «кульминацией хаоса, всеобщего смятения, разбитых надежд». Пожар, как и любая стихия, угрожающая жизни, создает экстремальную ситуацию, заставляет человека обнажить свою сущность. Проверку проходят все герои пьесы: Ольга отдает платья из своего гардероба погорельцам; Вершинин принимает непосредственное участие в тушении пожара; Чебутыкин напивается; Наташа, чувствуя себя полноправной хозяйкой дома Прозоровых, пытается выгнать Анфису; Андрей «сидит у себя в комнате и никакого внимания. Только на скрипке играет» [580].

Характерно, что в руках Наташи все время горящая свеча. Но реплика Маши («она ходит так, как будто она подожгла» [581]) обостряет противостояние смыслов, усиливает напряжение.

Однако в мифологическом сознании символика огня имеет двойственный характер: с одной стороны, это уничтожающая стихия, с другой – очищающая. В пьесе реализуются оба представления.

Маша открывает тайну о себе сестрам, каясь в своей любви к Вершинину, одновременно надеясь на прощение своего греха: «Мне хочется каяться, милые мои сестры. Томится душа моя. Покаюсь вам и уж больше никому, никогда .» [581].

Реализуется представление о пожаре как разрушительной силе: уничтожаются прошлое и будущее, стирается память и рушатся иллюзии. Так, во время пожара герои осознают, что они многое забыли. «Думают, что я доктор, – говорит Чебутыкин, – умею лечить всякие болезни, а я не знаю решительно ничего, все позабыл, что знал, ничего не помню, решительно ничего. <…> Кое-что знал лет двадцать пять назад, а теперь ничего не помню. Ничего . В голове пусто, на душе холодно» [574].

«Тузенбах. Можно бы устроить, если захотеть. Марья Сергеевна, например, играет на рояле чудесно.

Кулыгин. Чудесно играет!

Ирина. Она уже забыла. Три года не играла… или четыре» [575].

Ирина также осознает, что уже многого не помнит: «Куда все ушло? Где оно? <…> Я все забыла, забыла . у меня перепуталось в голове . Я не помню, как по-итальянски окно или вот потолок . Все забываю, а жизнь уходит и никогда не вернется» [580]. Тузенбах понимает несбыточность своих желаний: «<…> счастливая жизнь! Где она?» [578]. Это же понимают и сестры: «Никогда мы не уедем в Москву .» [580].

В драматургии Чехова реализуются разные функции символа огня. Но все они объединяются воедино в сцене пожара в пьесе «Три сестры», обнажая лучшие и худшие человеческие качества героев.

Характерной деталью внешности дяди Вани из одноименной пьесы становятся его галстук:

«Войницкий (выходит из дому; он выспался после завтрака и имеет помятый вид; садится на скамью, поправляет свой щегольской галстук)» [590].

Чехову для построения образа героя важен этот диссонанс между ситуацией, контекстом деревенской жизни, и внешним обликом персонажа. Галстук должен подчеркнуть несоответствие устремлений персонажа и реальности, в которой он вынужден существовать; тонкой, изящной души Войницкого и обыденной действительности. Так, галстук в данной пьесе становится символом нереализованных возможностей.

Огромную роль в раскрытии характера Андрея Прозорова из «Трех сестер» играет образ-символ вечевого колокола. Бытовые детали ярче всего характеризуют степень его падения в пучину бездуховности. Даже колокольная фигура одновременно олицетворяет и внешний вид располневшего Андрея. Чехов не указал возраста своих персонажей, однако можно предположить, что это первый ребенок в семье генерала: отец назвал его Андреем – первенцем, первозванным, мечтал видеть в сыне яркую личность, дал ему университетское образование, внушил мысли о высоком призвании. Но А.Г. Шалюгин указывает на инфантилизм в образе этого героя, который Чехов неоднократно подчеркивает: «Этот вечевой колокол оказался неспособным даже на обыкновенную салонную болтовню, в которой упражняются офицеры; он выпиливает лобзиком рамки и даже во время пожара наигрывает себе на скрипке». Яркий символ его никчемности – разбитый колокол, о котором говорит Маша: «Вот Андрей наш, братец… Все надежды пропали. Тысячи народа поднимали колокол, потрачено было много труда и денег, а он вдруг упал и разбился. Вдруг, ни с того ни с сего. Так и Андрей…» [590].

Страницы: 1 2 3 4

Похожие статьи: